Demo-Мир

Пролог   

    Где-то читал, что сновидение очень похоже на состояние психоза. Мой ночной бред приходит к своему логическому концу. Я просыпался за ночь семь раз, доставал из – под подушки блокнот, маленький фонарик и делал заметки. Теперь я чувствую, что очнусь окончательно и бесповоротно. В обычное время я бы встал утром с ощущением тяжести в головной коробке и попытался бы вспомнить все то, что творило мое подсознание во время сна. Но сны, как я успел понять, сильно смахивают на мыльные пузыри: к ним нужно прикосаться осторожно, а то лопнут навсегда.

    Этой ночью я отдыхал на песчаном пляже Майами, тусовался на Ибице под музыкой нон-стоп 11 часов, находясь под какой – то дрянью, был на светской тусовке, побывал в запретном городе в Китае, принимал загар на поверхности Марса, небезуспешно кодрил офигенную француженку, которая почему то работала главным редактором порножурнала.

    Теперь мой шестичасовой психоз излечился в один миг. Я открыл глаза. Первое, что нужно сделать человеку, который занимается творчеством сновидения(то-есть пишет свои сны в специальный блокнот для того, чтобы они стали ярче) – сделать контрольную проверку после пробуждения. Я мысленно разбиваю окна в комнате. С ними  на самом деле ничего не происходит. Во сне они разбились бы. Я вернулся.

    Я открываю блокнот сновидений и записываю последний сон. В последнее время это занимает у меня больше времени, чем когда-либо. Поняв, что я все еще нахожусь в состоянии полудремы, я тру глаза до тех, пока не пройдет ощущение насыпанного песка в глазах. Моя рука на автомате шарит по тумбочке, и я, ощутив то, что искал, нажимаю на кнопку. Открываются шторы в комнате и в нее хлынут первые осколки оранжевых лучей – своего рода доказательства того, что жизнь все еще продолжает существовать. Я нажимаю вторую кнопку и включается радио на канале jazz. Звуки саксофона и гитары наполняют окружающее пространство. Вот как нужно начинать день с приподнятого настроения. Я смотрю на настенные электронные часы. Они показывают мне, что сейчас всего 6:30 утра, что влажность в комнате состовляет 52 %, что температура в комнате составляет 23 градуса по цельцию и еще много того, чего я совсем не понимаю.

Глава    1.

    Нечаянно я задумался о том, что у меня постепенно заканчивается плохой период. От этого мне стало не по себе. Я чувствовал себя виноватым за то, что моя жизнь налаживается. Лучше бы у меня началась депрессия. Я искренне хотел подсесть на антидепрессанты. Хотелось бы накачаться дозой транквелизаторов, запить говеной отверткой, сделанной черт знает из чего, и ждать пока наступит этот долбанный конец. Но нет... стало лучше. И из-за этого я ощущал себя виноватым. Было такое впечатления, будто я родился Гитлером, устроил чертов геноцид, а потом превратился в Иисуса Христа. Вот насколько я чувствовал себя виноватым. Если бы не инстинкт самосохранения, я бы на тот момент покончил жизнь самоубийством. Высоты я боялся, вены не стал бы резать из-за принципа, а успокоительное организм просто отвергал принимать. Я каждый раз блевал маленькие синие таблетки, смешанные с полупереваренной пищeй, состоящей из микса желтого,  зеленого и красного цветов. Мой организм не принимал успокоительные ни в каких дозах. И об этом я узнал впервые, когда летел рейсом из Майами в Даллас. Помню, с каким лицом женщина в “брендовых”  очках от D&D(наверное эти огромные буквы означали Dolce&Dolce), пыталась очистить такое же “брендовое” платье от моего потревожанного обеда. 

    Я думал как именно стоит мне попрощаться с этим миром, когда мои мысли прервал телефонный звонок. Помню этот день отчетливо, это было две недели назад. Я с неохотой взял телефонную трубку.

    — Привет.

    — Привет, — подтвердил я.

    — Как ты?

    Повисло неловкое молчание.

    — Нормально, — наконец пробормотал я. — как дети?

    — Отлично, — ответила она весело. Ей не было весело. Она просто всегда была в маске оптимистки. — Я решила, что ты пойдешь с нами на пляжный пикник.

    Стейси никогда не любила церемониться. Она всегда была такой. Даже родилась она бесцеремонно – на целых три месяца раньше. Моя сестричка знала что хочет и шла к этому напролом. Ее настойчивая голова могла даже цементо – бетонную стену разбить. 5 лет назад она решила, что выйдет за муж за мужчину своей мечты. Она сама сделала ему предложение. Этот самовлюбленный павлин тогда сказал, что подумает. Теперь у них двое детей. Так что если мне позвонила Стейси, чтобы пригласить на пляжный пикник, у меня просто нету шансов. Я согласился. После того, как моя сестричка деловито сообщила место встречи, время и добавила в самом конце, что поломает мне черепушку, если я вдруг не приду, Стейси повесила трубку. Я так еще долго стоял с трубкой в руках, пока не осознал, что впервые за 3 месяца, я наконец выйду из дома.

    Место для пикника выбрал Дон(его имя всегда ассоцировалась у меня с общепринятым методом защиты от СПИДа половым путем. Да и характером он был не лучше) – муж Стейси. Он был когда то отличным(по его словам) виндсерфингистом. Не знаю как у него там было с серфингом, но место для пикника действительно было прекрасное. Помню я тогда хотел внести это место в каталог тех снов, которые я хотел бы увидеть. В радиусе пяти километров не было никого видно. Была видна лишь длинная пололса песка. Моя маленькая племянница Аманда чертила прутиком на песке разныв фигурки. У нее получалось просто прекрасно. Она нарисовала слоненка, потом на нем же нарисовала жирафа, котенка, бегемота и ежика. Для человека, который не наблюдал за ее действиями с самого начала, ее действия показались бы бессмысленными кружками на песке. Но эта девочка в 6 лет переплюнула, на мой взгляд, художника Малевича своимы скрытыми рисунками.

Глава 2.

    Рисунки моей племянницы Аманды точно характеризуют мое состояние прямо сейчас. Стоило мне вспомнить о них, и ко мне цепочкой возвращаются и все плохие воспоминания, которые привели меня к ним. В моем мозгу хаотично складывается то хорошее, то плохое. Через минуту мой мозг превращается в настоящий кошмар наяву.

    Я нервно шагаю в ванную комнату, открываю дверь и пинком пытаюсь ее закрыть. Система омортизации дверных ставней, затормаживает дверь и она, словно мне на зло, закрывается с большой аккуратностью. От этого мне становится еще хуже. Я беру первое, что попадает мне под руку и со всего маху швыряю этот предмет в зеркало. Она трещит по швам, но не разбивается. А предмет для метания – баллон с гелем для бритья, отскакиват рикошетом и находит свой покой за стиральной машиной.

    Включаю горячую воду и захожу под душ. Струя воды на мгновение освобождает мое сознание. Я целых две недели почти не думал о ней. Сегодняшний день доказывает мне, что я пока не готов ее отпустить. Она все еще жива для меня.

    — Дорогой, я услышала звук. С тобой все в порядке?

    Мое тело пробирает сильная дрожь. Я стою под горячей водой и трясусь словно застуженная кисель. У меня похоже начались звуковые голлюцинации. Это мне всего лишь показалось. Инна умерла. Ее больше нет.

    — Тук – тук, я могу войти?

    Я закрываю ладонями уши и зажмуриваю глаза.

    — Я все равно войду, — слышу я голос Инны.

    С застывшим ужасом в глазах наблюдаю как дверь моей ванной комнаты открывается. На пороге стоит она с привычной улыбкой на лице. Я смотрю на нее, наверняка,  испуганными квадратными глазами. Мои ладони все еще прижимают ушную раковину.

    Инна взором окидывает всю ванную комнату. Я в оцепинении. Не могу решить – бежать мне или оставаться на месте. Мой головной аппарат между ушей, дал сбой. Я не могу его запустить.

    — Что тут случилось?

    Я молчу.

    — С тобой все в порядке? Ты поранился?

    — Ты плод моего воображения.

    — Вряд ли. У тебя нету такого хорошего воображения.

    Она подходит ко мне.

    — Стой где стоишь! — говорю я хриплым голосм, вытягивая вперед руку.

    Я выхожу из кабинки. У меня хватает самообладания накинуть на себя банный халат. Она стоит напротив меня – на расстоянии вытянутой руки. Стоит она неподвижно. Глаза ее выражают полное недоумение.  

    — Заткнись! Шшш...

    Я безумен. Что она обо мне подумает! Стоп, ее нет.

    Я бью себе по голове. Инна смеется. Ее всегда смешила боль других. Это была ее защитная реакция.

    Я выхожу из ванной комнаты, оставив мой плод безумной фантазии стотять там одной.  Она кричит мне в догонку:

    — Позвони Стейси. Сегодня годовщина смерти Дона.

    Точно, нужно позвонить Стейси. Я хватаю трубку и бегу вон из дома, находу набирая номер домашнего телефона сестры. Слышны гудки. После пятого гудка, я слышу щелчок и меня отсоединяют. В замешательстве, я снова набираю ее номер... и снова... и снова. Где – то в шестой или седьмой раз, я наконец слышу сонно – гневный голос Стейси.

    — Ты человек или скотина, а?! Раз не беру трубку, значит меня нет. Занята, меня нет дома, сдохла наконец!

    — Я... прости, но я...

    — Да, я помню, что уже год, как он умер и нет, я не навещу его могилу.

    — Прости, могилу кого? Кто умер?

    — Ты что, издеваешься?

    Я слышу всхлип и она вешает трубку. Начинаю припоминать выражение Инны: “Сегодня годовщина смерти Дона”. Он что, умер, а Инна жива? Бред какой-то.

    Соседский мальчик странно косится на меня. Только сейчас я осознаю, что стою на улице в банном халате, с мокрыми волосами, да еще босиком и с телефонной трубкой у уха. Все, что я слышу сейчас - это короткие телефонные гудки.

Главая 3.

    Переломный момент настает тогда, когда понимаешь, что возможно ты не псих. И именно тогда твой пытливый ум рыщет в поисках более логичного объяснения.  Я перебираю в уме возможные варианты, медленно шагая во внутрь дома, и каждый следующий вариант кажется мне более безумным. Если я думаю, что каким то образом попал в параллельную реальность, я безумен. Если я думаю, что я нахожусь во сне и мое подознание играет со мной злую шутку, я псих. Если я думаю, что меня перебросила назад во времени, я съехал с катушек. Если я думаю, что я умер, попал в рай и это кусочек моего собственного рая... пожалуй это самое логичное объяснение из всех. По крайней мере я готов даже принять тот факт, что я мертв(возможно сделал таки суицид, но не помню), но ни в коем случае не хочу думать о том, что я сошел с ума. И, наконец последнее объяснение – я псих. Наверное я лежу где – то в психбольнице, под сильными лекарствами, пристегнутый ремнями на кровати. И это, получается, самое правдоподобное  объяснение из всех.

    Я медленно оглядываюсь по сторонам. Никогда не знаешь чего ждать от сумасшедшего, тем более если этот сумасшедший ты сам. Мысленно приготавливаю себя к голлюцинациям. Это как фильм ужасов: знаешь, что будет страшно, но не знаешь насколько и где именно. Я просто стою и жду. С одной стороны я жутко хочу увидет Инну, обнять ее и прижать к себе, но а с другой боюсь, что все это окажется фикцией. Постояв так немного и поняв, что моя «голлюцинация» сама по себе не появится, я инстиктивно шагаю в сторону кухни. Наверное я все – таки в раю, потому что она методично делает лепешки для аладий. Это как кадр из фильмая с хорошим концом. Она в джинсах и в белой блузке. Дома она всегда любила ходить босиком. В любом случае, сегодня не исключение. Ее светло – каштановые короткие волосы собраны в маленький “хвостик по домашне”, как всегда она любила говорить. Инна стоит ко мне боком и хотя она ни разу на меня не взглянула, ч точно знаю, что она меня видит.

    — Будем играть в молчанку? — спрашивает она медленно. — я тебя перемолчаю.

    — Я в раю?

    — Рядом со мной ты всегда в раю, — отвечает она, поднимая уголки рта вверх.

    И тут она смотрит мне в глаза. Если бы увидел ее впервые, то опять влюбился бы с первого взгляда. Она всегда метала взглядом так, как никто на этом свете. Ее темно карие глаза забирались тебе под одежду и рвали ее на тебе. Потом тот же взгляд заходил тебе под кожу и раздирал ее на маленькие кусочки. И так до тех пор, пока этот взгляд не доходил до сути. А суть у каждого своя.

    — Может объяснишь что это было?

    Я решаю схитрить. Может хоть так получу ответы.

    — А какие есть версии?

    — Нууу... нажрался либо накурился. Одно из двух. Либо и то, и то.

    Пошло все к черту. Я подхожу к ней и нежно обнимаю ее за талию. Ее лицо находится на пяти сантиметрах от моего. Я чувсвую ее теплое дыхание. И если даже она – иллюзия, то я искренне хочу, чтобы эта иллюзия не исчезала никогда.     

    Она морщит носик и медленным игривым голосом произносит:

    — Нет, ты не пьян. Хотя мне все равно. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня так, как никогда не целовал. Я сегодня слишком эмоциональна.

    Я пытаюсь ее поцеловать. Она воротит лицо.

    — Убери от меня свои грязные руки! — кричит она. — ненавижу тебя, от тебя воняет.

Глава 4.

    Именно так я с ней познакомился. Она сидела в кафе и пила зеленый чай с жасмином. Как только зашел, сразу ее приметил. В руках она держала книгу Януша Вешневского «Одиночество в Сети» и совершенно опустошенным взглядом читала ее. Я не мог понять: как может женщина читать такую книгу без каких – либо эмоций. Я уже давно сидел за столиком и пил свой черный чай с лепестками китайской вишни – сакуры, но все не мог отвести от нее взгляда. Она прочитала уже больше десяти страниц, но на ее лице висел все тот же опустошенный взгляд. Похоже она была разочарована. Временами до меня доходили недовольные фырканья. Я так хотел бы стать писателем в этот момент, чтобы доказать ей, что я могу лучше. Она ведь останется довольна.

    Когда ее телефон зозвонил, у меня перехватил дух. Я подумал, что если это будет ее муж или бойфренд, то я буду всю жизнь себя упрекать за то, что не увидел ее раньше. Наверное уже тогда я ее любил.

    — Да дорогой... сижу со своим любовником в кафэ... я не шучу...

    Она впервые подняла глаза за все это время и мы встретились взглядом. Это было мгновение. Но и этого мне хватило, чтобы прочесть ухмылку в ее глазах. Нет, я не хочу быть твоим любовником. Я не буду у тебя на вторых ролях.

    — Буду через час... — закончила она и повесила трубку.

    Как ни в чем не бывало, она опять принялась за книгу. Пошло все к черту! Тогда мне было наплевать, кто ей звонил – муж, бойфренд или любовник. В мозгу моем крутилась одна мысль-паразит, и я должен был либо дать ей развиться, либо убить ee. Недолго подумав, я встал с места. 

    Каким-то образом она поняла, что я направляюсь в ее сторону. Она мосмотрела на меня поверх книги и отрицательно покачала головой. Почему-то я тогда решил, что этот жест предназначается не мне. Если бы я правильно истолковал ее, то наверняка не стоял бы сейчас здесь и не обнимал ее.

    Я сел рядом с ней.

    — Нет, — отрезала она.

    — Я еще ничего не сказал.

    — Можешь и не пробовать.

    Она отложила в сторону книгу и посмотрела на меня в упор. Мы играли в “кто кого переглядит”. Я победил, она отвела взгляд. Похоже она была смущена. Мне удалось сгенерировать в ней хоть какую то эмоцию. Януш Вешневский не смог, а у меня получилось.

    — И долго ты будешь тут...

    Я не дал ей договорить. Резко наклонился к ней корпусом и поцеловал. На мое удивление, она мне ответила. Но вскоре похоже она сама поняла, что это противоречит всеобщим стандартам и оттолкнула меня.

    — Убери от меня свои грязные руки! — закричала она. — ненавижу тебя, от тебя воняет.

    Я снова ее поцеловал. На этот раз она не возражала. Странное было знакомство...

    Теперь кадый раз, когда она произносит эти слова, то в буквальном смысле хочет сказать, чтобы я ее поцеловал. Это своего рода визитная карточка – прямое приглашение к ее телу.

    Глава 5.

    Вы говорите сами с собой? Вот я например иногда так делаю. Представляю, будто я главный герой какой-нибудь книги. Меня не существует, меня написали... с этой точки зрения всегда легче смотреть на вещи. Ведь тебе уже не придется обдумывать все свои поступки: все уже продумано за тебя. Ты всего лишь актер, исполнитель. За декорации отвечает кто-нибудь другой. Не важно кто(да хоть сам Господь Бог), только не ты. Если даже ты последний укурок – долбанный наркоман, все равно в этом нет твоей вины. В этом виноват Он.

    Каждый раз, когда я нахожусь в особо эмоциональном состоянии, я начинаю представлять, будто я главный герой книги – своей книги. Я описываю все в своем мозгу в реальном времени и от первого – моего лица. Так сказать, делаю краткий пересказ своей жизни самому себе. Это вызывает у меня двоякое чувство. С одной стороны я чувствую, что я не отвечаю за свои поступки(я же в этом случае не настоящий). Ну а с другой стороны, описывая все самому себе в реальмом времени и от первого лица, я чувствую, что этот Он, на самом деле Я. Я Богохульник, и пусть.

    До кровати мы не дошли. Расположились на персидском ковре. Я наверное никогда не занимался любовью с такой любовью. Похоже не только она эмоциональна сегодня. Я знаю, что Инна пытается не показывать свое изумление, но ее пальцы, которые ходят ходуном по моему плечу, говорят за себя. Я успел ее хорошо изучить.

    Она открывает левый глаз.

    — Ты разве не должен идти на работу?

    В той версии моей жизни, где Инна была мертва, я уже нигде не работал.

    — На работу... ты имеешь ввиду...

    Она открывает другой глаз.

    — Ты сегодня сам не свой. Тебя случайно не похищали во сне маленькие зеленые человечки?

    — Что-то в этом роде, — улыбаясь отвечаю я. — Так я на завод?  

    — Да хоть за грибочками. Только в семь будь дома, я приготовлю вкусный ужин. Устроем себе романтический вечер.

Глава 6.

    Мой понтиак 67 го года сидит в глубокой засаде. Стоит выйти из дому хотя бы на пять минут позже, и улицы мегаполиса заполняются кучей машин. Как будто стадо муравьев вышло из своего муравейника на охоту. Притом здесь присутствуют все виды «муравьев» – начиная со старых советских машин и заканчивая новейшими гоночными автомобилями. Неужели владельцы Mustang Shelby Super Snake, тоже спешат на работу? Тем не менее сигналят и матерятся абсолюто все. Похоже только мне совершенно по барабану кто кого подрезал справа, а кто проехал на красный. Мои мысли текут совершенно в иную сторону. Как будто все, что творилось до этого момента, было сном. Инна не умерла, я не впадал в депрессию. Это был один из моих запрограммированных снов. Просто длился он долго – несколько месяцев. Но все это не важно. Я больше не буду заморачиваться по этому поводу. Главное теперь все хорошо.

    Сфетофор работает неисправно. Вместо того, чтобы показывать сначала желтый, потом только зеленый, он сразу перекидывается с красного на зеленый. Мой понтиак цвета бирюзы стоит на первой линии пробки и ничто не мешает мне нажать на педаль акселератора. Мотор нежно гудит и колеса медленно катятся по асфальту. Вдруг словно из неоткуда берется огромный грузовик и въезжает в мой понтиак. Это происходит буквально за несколько секунд, которые мне кажутся часами. К счастью я успеваю закрыть лицо ладонями. Мою машину заносит. Удар был с задней стороны. Мое сердце бешенно колотится в груди. От избытка адреналина мое тело тресет. Я замечаю испуганные от ужаса глаза водителя грузовика. И эти глаза я вижу последними... до отключки.

    — Он дышит, — доносится до моего уха хриплый голос мужчины.

    — Сам был виноват. Проехал на желтый.

    Был зеленый, а не желтый.

    — Да черт его побрал. — продолжает мужчина с хриплым голосом, — надо же проехать больше 700 миль без каких-либо осечек, а тут это.

    Я открываю глаза.

    — Не волнуйся, парень, я уже вызвал скорую. Как ощущения?

    Это спрашивает владелец хриплого голоса. Его лицо одна сплошная борода. Мужик, ты с бритвой знаком? Это такая штука, очень острая, которой ибычно растительность на лице удаляют.

    — Да похоже все нормально, — отвечаю я.

    Я пытаюсь двигать конечностями. Ноги в порядке, руки тоже. Тело ужасно ломит, но после такого удара грех без этого обойтись. Голова раскалывается. Я трогаю лоб. На ней стоит огромная шишка. Имя я свое помню, блевать не хочется. Похоже обошлось без сотрясений. Я пытаюсь выйти из машины.

    — Эй эй эй... я не думаю, что это хорошая идея, — предостерегает меня водитель грузовика. — я видел по телеку, что если не дай Бог сломан позвоночник...

    — Если бы у меня был сломан позвоночкик, — подрезаю я, — то не думаю, что я бы на ноги встал.

    И почему я не в шоке? Наверное потому, что утро начиналось со сплошного шока. У меня похоже уже иммунитет. Теперь и мой любимый понтиак, стоит и дымит словно миниатюрный поровоз. Мир перевернулся с ног на голову.

    Первым приезжает скорая. Убедившись, что со мной все в порядке, они укатувают также, как и приехали. Потом почти одновременно приезжают полицейские, эвакуатор и работник социальной страховки.

    Я стою на своем – пытаюсь всем втолковать в их тупые башки, что я проезжал тогда, когда горел зеленый. Водитель грузовика в бешенстве. Он уже набрал больше двадцати свидетелей, которые уверены, что горел желтый. Вот теперь и я в бешенстве. Мы кричим друг на друга. Я бы повесил этого ублюдка за бороду. Доходит до того, что работник полиции делает нам словеснот замечание. Если мы будем продолжать в таком же духе, нас обоих заметут в участок. Другой полицейский держится так же самоуверенно. Он отлучается от нас на минуту и возвращается с ноутбуком в руках.

    — Посмотрите, — говорит он.

    Дорожная камера засняла, как мой понтиак проезжает на желтый цвет и в него въезжает грузовой автомобиль. Запись в черно-белом, но в том, что это моя машина, у меня нет никаких сомнений.

    Закочнив все бумажные волокиты и пройдя всевозможные тесты на разные(алкогольные, наркотические, галлюциногенные) опьянения, я наконец кое-как добираюсь до работы.

Глава 7.

    Мой фарфоровый завод. Это моя империя. Мир, который я создал. Вот почему я его так любил. Точнее люблю и теперь. На каждом изделии стоит мой знак – знак Титча. Каждый должен иметь у себя дома хотя бы маленькую статуэтку от моего завода. Я дал ему право на существование, а мой фарфоровый завод дал мне имя. Если твои изделия нелегально воспроизводят умные косоглазики, то значит у тебя есть имя – брендовое имя.

    Здесь каждый этап производится вручную. Никаких машин. Лишь чистый людской талант и полет фантазий. Каждое изделие особоенное и неповторимое.

    Меня уже заметил мой главный помощник. Подходит:

    — Сэр, у меня в руках статистика прошедшего месяца, — говорит он, еле переводя дух.

    Я беру у него папку с бумагами и начинаю пролистывать.

    — Вы были совершенно правы, — восторженно продолжает он, — как только мы пустили в производств статуэтки ангелов-хиппи, продажи возросли на целых семнадцать процентов. Покупает в основно молодежь. Тематика им понравилась. Что вы думайте, мы должны расширяться?

    Я его не слушаю. Делаю вид, что сконцентрированно просматриваю статистику, но хочу лишь поскорее добраться до своего кабинета, чтобы избавиться от лишней занозы в заднице.

    Мне осталось примерно несколько метров и я наконец окажусь в своей крепости. Я протягиваюсь к электронному циферблату у двери, чтобы набрать код. Мой главный помощник не перестает жужжать у меня под ухом.

    — Давай потом, — произношу я, закрывая перед его носом дверь.

    И добавляю, когда он уже находится по ту сторону двери:

    — Я сейчас слегка занят своими голлюцинациями.

    Я подхожу к своей барной стойке и наливаю рому в бокал. Закрыв глаза, я залпом пью содержимое бокала и наливаю себе еще. Боже, как мне этого не хватало. В той версии моей жизни, где не было Инны, я потерял компанию – ввязался в огромные долги. Банки мне уже не выдавали кридит, потому что я оффициально был банкротом, но я убедил своего школьного друга, что мне можно доверять и он выдал мне сумму на пол года, как он любил выражаться:“с весьма удобными условиями”. Для полной ясности скажу, что мой школьный друг занимался отмыванием денег и делал он это как истинный профи. Прошло уже больше шести месяцев, но его парни лишь несколько раз смутно намекнули, что деньги нужно возврощать. Я знал, что доверием друга нельзя пренебрегать. Дружба дружбой, но долг нужно отдавать. К тому же он смеясь сказал, что три шкуры с меня содрет если я не верну деньги. Я был уверен, что он на это способен. Тем не менее я рад, что все вернулось в круги своя – я снова сижу в кабинете собственного завода и потягиваю мой любимый напиток – ром.

    Немного придя в себя с помощью алкоголя, я пытаюсь придумать выход из сложивсееся ситуации. Не знаю даже с чего начать. Стоит ли мне поискать информацию в гугле, или мне все-таки нужно пойти к гадалке... у меня кажется тут завялялась визитная карточка одного полусвихнутого экстрасенса.

Глава 8.

    Открыв ящик стола я с омерзением вываливаю все его содержимое на стол. Не могу даже предствить как в нем может помещатся столько мусора. У мусора всегда такой характер – любит прятаться в ящиках столов(особенно кабинетных). Наконец, как на зло, я нахожу совершенно мятую визитную карточку этого экстрасенса. Он как-то заказывал у меня символ бесконечности из фарфора и заодно запиарил себя. Ну а в самом конце оставил мне свою визитку, чтобы он: «погадал мне на днях на кофейней гуще». Наверняка хотел вернуть все те деньги, которые я с него соскреб для его заказа. Не думаю, что за свои услуги он взял бы меньше, чем я за свои.

    Моя рука вот-вот уже протягивается к телефонной трубке, как в обзор моего видения попадает что-то мигающее. Оно лежит под кипой бумаг. Я не могу распознать что это такое, но первое, что приходит на мой накаленный от сегодняшнего дня ум, это мигающая и пикающая бомба, которая взрывается. С осторожностью убрав на пол несколько папок, которые закрывают обзор, я выдыхаю с облегчением. Оказывается это электронное приспособление для чтения книг. Только не могу припомнить, чтобы у меня был такой. Я даже не знаю как оно включается. Повертев в руках немного этот гаджет, я наконец нахожу нужную кнопку и вкпючаю устройство. Ее неоновые края снова мигают зеленым цветом и книга включается. На экране появляется текст: «добрый день».

    Я оглядываюсь по сторонам. Это что, шутка такая? Может у этого устройства подключение к интернету и я должен написать ответ? Я начинаю печатать словосочетание «добрый день», ощущая себя слегка н в своей тарелке. На экране вдруг появляется второе сообщение: «я вполне приму и ваше словесное приветствие. Не обязательно писать». Как будто пальцы на руках обожгли горящей горелкой. Я отдергиваю назад руку.

    — Нет ничего экстраординарного, — пишет электронная книга, — я не кусаюсь.

    — Ладно, — отвечаю я уже в слух, — Что это за трюк? На ней что, скрытая камера есть? Кто ты такой вообще?!

    — Корректнее было бы спросить что я такое? Но и этот вопрос тоже сойдет. Можно сказать я – инструкция по применению.

    — Применению? — спрашиваю я в недоумении, — применению чего?

    — По применению окружающего мира – вашего мира.

    — Я не понимаю о чем вы...

     Не успеваю закочнить мысль, как на дисплее появляется очередное сообщение.

    — Разве ваш день не начинался не так, как должен был? Разве вы не видели людей, которых не должны видеть, попадали в аварию, в которую не должны были попасть, узнавали о смерти человека, который должен был быть жив?

    Моментально в моем мозгу всплывает имя Дона. Я воспринял это сообщение тогда не всерьез. Значит он действительно погиб.

    — Дон мертв? — спрашиваю я у устройства.

    — Да. — пишет электронная книга.

    — А Инна жива?

    — Вы же говорили с ней утром.

    Некоторое время я собираюсь с мыслями.

    — Я в параллельном мире? — наконец выпаливаю я одну из своих версий.

    — Не совсем. Скорее в одном из ее частей.

    Ну уж теперь я ничего не понимаю.

    — Это ваша версия параллельного мира – ваша персональная.

    — Так разве бывает?

    На этот раз мне приходиться ждать ответа. Наконец появляется долгожданный меседж.

    — Только так и бывает.

    — Значит это мой личный мир? Я здесь могу делать все что угодно?

    — Это ваш мир. Он был создан из-за вас, но делать все, что вам придет в голову, у вас не получится.

    — То-есть это рай? — предлагаю я свою вторую версию.

    — Нет, вы точно не мертвы. Это лучший из миров, где вы можете находиться прямо сейчас. Если смотреть на это с такого ракурса, то вы, пожалуй, в раю.

    — Но как получилось, что именно я создал этот мир?

    — Именно вы? У всех он есть. И у всех он свой. Просто не все могут в него попасть. И не спрашивайте как именно вы смогли попасть в свой мир, потому что я не знаю. Наверное, как и в обычных компютерных программах, у вас что-то вышло из строя.

    — А может это Он? — спрашиваю я.

    — Кто он? Бог?

    Мне кажется, или если бы у этого устройства был голос, он бы засмеялся.   

     — Я не верю в Бога, — появляется меседж на дисплее.

     Вот это да. Слушать(скорее читать) от электронной книги, что он атеист, это кое-что новенькое. Я провожу рукой по волосам, словно так я смогу лучше понять прочитанное.

    — Ладно. Вы сказали, что вы инструкция по преминению. Разве я в вас нуждаюсь? Это же нормальный мир... имею ввиду ничего необычного.

    — Несколько предостережений есть.

    Вот этого я и боялся. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

    — Я внимательно читаю.

    — Муж вашей сестры погиб в этом мире. Не думайте ли вы, что это случайность? Вы ведь его сильно не долюбливали.

    Похоже я понимаю к чему он клонит.

    — В этом мире нет нет пауков, потому что вы их боитесь. Этот вид здесь исчез еще в пятнадцатом веке. Здесь также не существует полевых цветов, по причине вашей аллергии. Отсутствуют также египетские пирамиды, ванильное мороженное, художник Пикассо и Дали не родились вообще...  

    Короче все то, что я не люблю.

    — Мне продолжать список?

    — Пожалуй не надо.

    Некоторое время я молчу. Электронная книга похоже не хочет вмешиваться в мои мысли. Он тоже «молчит».

    — Сегоднешняя авария, — наконец говорю я, — что это было?

    — Ты на несколько секунд попал в свой привычный мир.

    — И с чем это связано?

    — С твоей эмоциональной напряженностью.

    — И что, так будет каждый раз, когда мое сердце будет биться быстрее обычного?

    Месседж опять запаздывает. Я уже начинаю нервничать.

    — Не знаю, — наконец появляется сообщение и сразу за ним второе, — твой случий – анномалия. Я не могу за что нибудь ручаться. Я всего лишь твой инструктаж, а не гарантия.

    — Почему ты мне помоагешь?

    Незаметно для себя я перешел с электронной книгой на «ты».

    — Потому что такого мое преднозначение. Случилось то, что ты попал в то место, о существовании которого не должен был бы ничего знать. Это твое действие приводит в дисбаланс всю эту Вселенную. Мое возникновение такое же случайное, как и твое появление здесь. Но в отличие от тебя, я балансирую то, что ты нарушил. Можно сказать ты вирус, а я - лекарство.

    Этот последний меседж опять вгоняет меня в мысли.

    — Перед тем, как отключиться, — пишет книга, — я хочу сообщить тебе самое, по моему мнению, главное.

    — Я весь во внимании, — отвечаю я.

    — Ты ведь помнишь свои высказывания по поводу возрастных категорий?

    Я все помню. Но это сообщение словно кипяток на кожу. Я ощущаю как вены на шее раздуваются.

    — Ты говорил, что лучшая жизнь всегда до тридцати пяти... в этом мире никто не живет больше тридцати пяти. Все, моя программа завершена, я отключаюсь.

    — Стой, не надо! Стой, постой! — кричу я, постукивая по дисплею.

Эпилог

    Инне сейчас тридцать три. Самое большое через два года она умрет. И самое ироничное то, что ее взяли из детдома и она не знает точную дату своего рождения. Из – за меня погиб Дон. Точнее это не моя вина, но причина во мне. Все они умрут только из-за того, что я этого захотел. Если Бог есть, то у него работенка просто хреновая.

    Я звоню Инне.

    — Ты ведь знаеш, что я тебя люблю?

    — Не вполне уверена. Сегодня вечером докажешь.

    Я закрываю глаза и улыбаюсь.

    — До вечера? — спрашиваю я с надеждой.

    — Да. У меня шарлотка горит. Мне нужно бежать.

    Она вешает трубку. Услышав короткие гудки, я с облегчением бросяю сотовый телефон в пропасть. Теперь моя очередь. Во время падения на меня действует земное притяжение, которое тянет меня вниз и сила трения воздуха, которое пытается тянуть меня вверх. Есть конечно и другие силы, но они не играют роли, по сравнению с этими двумя. Да и по сравнения с земным притяжением, сила трения воздуха, ничтожно мало. Поэтому я приближаюсь к земле все быстрее и быстрее. С каждым метром мое сердце бится все быстрее и быстрее. Я закрываю глаза. Чувство падения прекратилось. Скажу больше... я крепко стою на ногах. Сейчас ночь и я черт знает где нахожусь. Наверное случилось то, о чем предупреждала книга – из-за перенапряжения я вернулся в свой мир.

    Вдруг я ощущаю силнейший удар в голову. Быстро моргаю глазами. Я в собственном заводе. Сижу привязанный. Во рту кляп. Передо мной стоит верзилла под два метра в высоту. Это один из людей моего школьного другя – Эмиля.

    — Тебе ведь говорили, что шкуру с тебя спустят, если не отдадишь долг? Так это... в отличие от тебя, мы наше слово держим.